Тина Канделаки: Cегодня у меня в гостях Сергей Пенкин. Здравствуй, Серёжа. Ты по-прежнему Сережа для друзей?

Сергей Пенкин: Да, конечно.

Тина Канделаки: А как твоё отчество?

Сергей Пенкин: Михайлович

Тина Канделаки: А есть люди, для которых ты Сергей Михайлович?

Сергей Пенкин: Есть, но когда мне звонят незнакомые люди и называют меня по имени-отчеству, я себя как-то скованно чувствую, мне не нравится.

Тина Канделаки: Это официальные люди...

Сергей Пенкин: Да, конечно - да.

Тина Канделаки: Но ты же понимаешь, что Серёжа, Сергей, Сергей Михайлович - это разные ипостаси, разные части пути.

Сергей Пенкин: Всё равно, когда к тебе подходят поклонники после концерта, берут автографы и говорят Сергей Михайлович, мне как-то...

Тина Канделаки: Да? Говорят? Слушай, у тебя интеллигентные поклонники...

Сергей Пенкин: Я себя как-то скованно чувствую. Говорю: « Пожалуйста, не называйте меня так».

Тина Канделаки: Но это же дань уважения.

Сергей Пенкин: Для своих поклонников я должен оставаться Сергеем, Сережей.

Тина Канделаки: До конца?

Сергей Пенкин: Я думаю - да.

Тина Канделаки: Ты очень редкий человек. Начнём с самого примитивного, характеризующего артиста - сколько концертов в месяц?

Сергей Пенкин: В среднем где-то концертов 15.

Тина Канделаки: Пятнадцать в месяц? Это же много.

Сергей Пенкин: Не всегда это сольные концерты. Это могут быть и частные вечеринки. Я беру среднюю цифру вместе с сольными концертами.

Тина Канделаки: Сейчас очень жёстко сформировалось мнение о наличии продюсеров и о времени продюсеров. Продюсеры делают фабрику звёзд, она разъезжает по городам, работает каждый день. Ты человек, у которого нет продюсера в широком понимании этого слова. Сам себе продюсер, сам себе хозяин.

Сергей Пенкин: У меня есть директор.

Тина Канделаки: Это не считается, ты же понимаешь. Вот 15 концертов. За счёт чего? Ты же не снимаешь клипы, ты не появляешься каждый день по телевизору, появилась целая плеяда молодых артистов, которые, по всеобщему мнению, отодвигают на задний план старых могикан.

Сергей Пенкин: Мне приятно, что многие звонят в этом вот году, и в прошлом году, очень много коллег, не буду называть имён...

Тина Канделаки: А почему? Вот я поражаюсь. За границей в этом плане люди такие свободные, такие спокойные.

Сергей Пенкин: Постепенно мы приходим к этому.

Тина Канделаки: Кто тебе позвонил, чтобы быть конкретнее, чтобы сразу понять это в диалоге.

Сергей Пенкин: Ну всё равно. Артисты, которые тоже популярны на сцене, и которые мне просто звонят и говорят: "Вот Серёж, я хочу попасть к тебе на концерт". Это очень приятно.

Тина Канделаки: А почему это скрывать? Звонит Боря Моисеев и говорит, что хочет попасть к тебе на концерт, такое возможно?

Сергей Пенкин: Я говорю про тех артистов, которые поют.

Тина Канделаки: А кто поёт?

Сергей Пенкин: Ну поёт у нас... конкретно не могу назвать...

Тина Канделаки: Это же, наоборот, похвала, это же не хула будет. Кто просился в последний раз на концерт?

Сергей Пенкин: Много артистов просится, которые мне очень приятны.

Тина Канделаки: И ты скрываешь дружбу с ними...

Сергей Пенкин: В прошлом году я работал с симфоническим оркестром, в этом году я делаю новый проект, буду петь джаз. Вот такая вот разница между одним концертом и другим. Нет длинной балалайки, долгоиграющей пластинки. Всё постоянно разное. В одном концерте я могу петь разные песни: классику, русские народные песни, джаз и много-много других песен.

Тина Канделаки: Ты же всегда на это делал ставку. Ты никогда не был артистом клипа, когда сделав и раскрутив один клип в одном жанре, ты должен постоянно ему соответствовать. Поэтому ты себе и можешь это позволить.

Сергей Пенкин: И ещё очень приятно то, что на концертах появилось очень много молодёжи.

Тина Канделаки: Вот я как раз хотела спросить. Вот проходят годы. Десять лет назад я помню тебя, 15 лет назад. И ты как не из сегодняшней жизни, опять же - в хорошем смысле слова. Ты приходишь... твой костюм, твои часы, твои туфли. Ты таким же можешь быть на любом западном телевидении, потому что там люди это любят.

Сергей Пенкин: У меня как раз был случай. К марту скоро будут концерты.

Тина Канделаки: Сольные?

Сергей Пенкин: Нет. В «России», 12 и 13. В Кремле я буду петь песню одной западной певицы. Там многие артисты будут.

Тина Канделаки: А кто это будет? Её-то назовёшь?

Сергей Пенкин: Израильская певица, я даже забыл её имя...

Тина Канделаки: Дана Интернэшнл.

Сергей Пенкин: Нет. Очень интересная певица, она живёт во Франции. Мы встретились на вечеринке. Это была частная вечеринка. Там был Рики Мартин, эта певица, и много ещё звёзд.

Тина Канделаки: Это в Москве происходило?

Сергей Пенкин: Да, это происходило в Москве, на закрытой вечеринке. И, когда переводчик начал меня представлять, она говорит: "Да не волнуйтесь. Мы там на Западе знаём о нем больше, чем вы здесь в России"

Тина Канделаки: Правда?

Сергей Пенкин: Да, и для меня это было очень приятно.

Тина Канделаки: Ты для меня являешься человеком, который совершил небольшую революцию на сцене. Мы друг друга много лет знаем, поэтому позволю себе чуть-чуть...

Сергей Пенкин: Да, мне это приятно. Мне хочется, чтобы артисты делали революции, в хорошем смысле этого слова. Потому что есть революция плохого вкуса, а есть революция хорошего вкуса. Как в своё время Нуриев сделал революцию в балете. Это было очень здорово.

Тина Канделаки: Ты выбрал такой очень пограничный стиль, который называется кич, но кич тоже может быть в определённой мере приемлем, интересен и рассматриваем.

Сергей Пенкин: Ну, мой стиль в музыке называется сол-джаз.

Тина Канделаки: Нет, я имею ввиду внешний вид, то, что всегда к тебе привлекало. Я на тебя просто как одноименная птица лечу, и ты это можешь понять, почему. Часы, галстук, пиджак, кольца, - наши всего этого боятся. Это же настоящий бриллиант?

Сергей Пенкин: Да, конечно. Я не ношу дешёвые.

Тина Канделаки: Почему наши артисты этого боятся? Ведь любой может себе позволить и такие часы, и такие кольца. Вот ну что?

Сергей Пенкин: Наши артисты очень любят прибедняться.

Тина Канделаки: Почему? Будучи намного, может быть, богаче тебя, никто не позволит себе так одеться. Все боятся.

Сергей Пенкин: Чем богаче человек, тем он скромнее, что ли. Мне просто это нравится, мне нравится, что я артист, и мне не хочется складывать свои деньги в кубышки, в банки. Мне хочется, по мере возможности, помогать кому-то, и, естественно, делать какие-то красивые программы, вкладывать в песни. Жить одним днём, как последний раз.

Тина Канделаки: Вот появился ты. Тогда это всё было внове, яркий цвет. Ты не как там Лещенко - в костюме, в рубашке. Какие-то неожиданные вещи 10-15 лет назад.

Сергей Пенкин: То, что я пою, петь в костюме и в галстуке будет несерьёзно. Даже Рэй Чарльз, которому уже было много-много лет, садился за рояль в блестящем пиджаке, пел джаз.

Тина Канделаки: А кто тебе как родной? Кто тебе из зарубежных звёзд, которых ты видишь, которые так же ярко одеты, и ты думаешь, что «Вот - они из моей компании»?

Сергей Пенкин: Элвис Пресли.

Тина Канделаки: А Элтон Джон?

Сергей Пенкин: Элтон Джон.

Тина Канделаки: А кто ещё?

Сергей Пенкин: Джорж Майкл

Тина Канделаки: Ну, этот так, поменьше, он всё-таки более консервативного стиля придерживается.

Сергей Пенкин: Раньше он ярче был.

Тина Канделаки: А Бой Джорж?

Сергей Пенкин: Бой Джорж

Тина Канделаки: Я смотрела очень много прессы, английской в том числе. С ним был небольшой скандальчик, и везде - его фотографии. Он некрасиво стареет, Серёж. После 25 ты всё равно себя уже ощущаешь...

Сергей Пенкин: Но можно и в 15 ощущать себя стариком. Это зависит от того, что ты ощущаешь в душе, и как внешне следишь за собой.

Тина Канделаки: Тоже с тобой согласна, но вот тот же Бой Джорж. Я помню, как здорово было, когда он пел, а сегодня вот плохо накрашен, ну не очень прям... Твоему цвету лица каждый может позавидовать, даже 15 летний. Скажи, как это получается. Как найти эту грань: быть смешным и быть адекватным, современным. Ты чувствуешь, как это надо умело делать?

Сергей Пенкин: У меня такое ощущение, что люди быстро стареют те, которые злые, мне так кажется. Добрые люди - они не могут быстро стареть. Мы все ходим под Богом, и есть какой-то ангел хранитель, когда человек добрый, он даёт ему второе дыхание.

Тина Канделаки: Вот сидишь ты, включаешь телевизор, и видишь молодежь. На каждом канале всегда можно увидеть концерт. Что ты думаешь? Вот был бы главным редактором, да вырезал бы тут же?

Сергей Пенкин: Ну, я бы скорее не вырезал. Я сейчас мучаюсь, учась в аспирантуре...

Тина Канделаки: Зачем тебе это нужно, я не понимаю.

Сергей Пенкин: Ну как? Я на эстраде буду первым профессором. Сейчас на эстраде вообще никого нет.

Тина Канделаки: Подожди, а Лев Валерьянович разве не профессор. А Кобзон Иосиф Давидовыч?

Сергей Пенкин: Нет, никто. Я даже когда в аспирантуру обратился, спросил, кто может быть моим научным руководителем. И я назвал список. Никто.

Тина Канделаки: Нет на эстраде профессоров. То есть и в этом всех переплюнул?

Сергей Пенкин: Может, где-то ректор консерватории может быть профессором, но на эстраде - никого.

Тина Канделаки: Так вот, ты сидишь, будущий профессор, и понимаешь: «Боже мой, как всё бездарно».

Сергей Пенкин: А ещё я хочу заниматься фонеотрией.

Тина Канделаки: Боже мой, а это тебе зачем?

Сергей Пенкин: Ну, потом, в старости это всегда поможет. Представляете, сколько будет приходить артистов, будут проверять свои голосовые связки и всё остальное.

Тина Канделаки: Слушай, вот ты всё-таки жёсткий человек в определённом смысле. Представляешь, вот бедные артисты, у всех голосовые аппараты расстроены, а ты будешь некоторым говорить: "Вам ничего не поможет. Вас ничто не спасет". Недобрую профессию ты себе выбрал, Серёжа.

Сергей Пенкин: Я считаю, что можно разгружать кирпичи, строить дома. Но нельзя лезть на эстраду всем, кому ни попадя, потому что это модно. Такое не может быть модно. Певец - тот, кому это даётся от Бога. Ну не может быть на эстраде каждый второй.

Тина Канделаки: Но ведь людям нравится. Я много раз видела.

Сергей Пенкин: Ну как?

Тина Канделаки: Ну вот Глюкоза - это хорошо или плохо по-твоему?

Сергей Пенкин: Но это не она поёт.

Тина Канделаки: А какая разница? Людям нравится. Люди-то этого не понимают. Вот спрашиваешь: "Дети, кто вам нравится?". На что они отвечают – «Глюкоза». Детям очень сложно растолковать, что эта певица не поёт, там поёт другой человек.

Сергей Пенкин: Это страшно. Это страшно, что у нас дети слушают Глюкозу. Если бы дети слушали, я не говорю, что это супер уровень, но хотя бы хорошую попсу, типа Бритни Спирс, это лучше. Это во много раз лучше.

Тина Канделаки: А где гарантия, что Бритни Спирс поёт своим голосом и может живьём работать на концертах. Ты на её концертах был?

Сергей Пенкин: Я бы не пошёл на её концерт, Боже упаси, это просто не уважать себя.

Тина Канделаки: А если бы ты был другим, если бы ты был не то что скромнее, а если бы ты не говорил так, как ты говоришь, всем бы звонил, режиссерам, директорам...

Сергей Пенкин: Я не люблю ни перед кем лебезить...

Тина Канделаки: Но артист - это же такая профессия подчиняющаяся.

Сергей Пенкин: Нет, всё равно. Это должно быть дело не артиста, а директора.

Тина Канделаки: Я не понимаю, в чём может быть проблема с тобой. Почему тебя не приглашают на голубые огоньки, на большие концерты.

Сергей Пенкин: Вот вам скажут, что вы должны на телевидении петь под фонограмму...

Тина Канделаки: Но это же техническая проблема.

Сергей Пенкин: А это их проблема, 21-ого века. Телевидение должно записывать артистов живьём.

Тина Канделаки: Вот миллионы поклонников в новый год сидят и ждут, когда появится Серёжа Пенкин, а он не появляется, потому что он отказался спеть под фонограмму.

Сергей Пенкин: Да нет, мне даже не предлагал никто.

Тина Канделаки: Это другой разговор. А почему? Ты же знаешь ответ.

Сергей Пенкин: Ну, потому что другие могут остаться без работы.

Тина Канделаки: Всем предлагают. Вот Борю Моисеева, вас всегда сравнивали и будут сравнивать, потому что...

Сергей Пенкин: Я не знаю, какая разница между танцором и певцом.

Тина Канделаки: Нет, я понимаю. Но, тем не менее, этот танцор сумел убедить весь мир, что он поёт. Во всяком случае - нашу страну. Я была свидетелем нереальных аншлагов. Я была поражена.

Сергей Пенкин: Но это ужасно.

Тина Канделаки: Почему наша страна между тобой и им выбрала пока ещё его?

Сергей Пенкин: Кто-то выбрал меня, кто-то выбрал его.

Тина Канделаки: Согласна с тобой. Давай тогда иметь в виду телевидение. Почему телевидение выбирает его?

Сергей Пенкин: Боря - хороший продюсер, хороший режиссер шоу программ. Он мог бы не петь на сцене, а делать хорошее шоу любому артисту, и получать за это хорошие деньги. Вот это правильно. Но петь - это неправильно. Его сравнивать с певцами - это все равно, что я сейчас буду танцевать в Большом театре. Мы говорим о каких-то таких вещах, о которых даже говорить нельзя серьёзно. Он - танцор, я - певец.

Тина Канделаки: Вот ты моешь сейчас спеть что-нибудь такое, что ни Баскову, ни Киркорову, ни Моисееву не под силу? Вот ты Зыкину, народную песню, можешь спеть?

Сергей Пенкин: *Поёт*

Тина Канделаки: Серёженька, огромное тебе спасибо. Скажи: у каждого артиста есть какие-то знаковые люди в жизни, которые давали ему самый главный совет, которого они возможно даже не послушались. Есть у тебя какой-то такой совет, которого ты раньше не послушался, но с возрастом его всё больше и больше вспоминаешь?

Сергей Пенкин: Мне был дан совет, когда я в Гнесинку поступал 11 лет подряд, и мне говорили не петь. "Вы - не певец". И я не послушал. И я этого добился.

8 февраля 2005